Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография] - Купер Джеймс Фенимор

— Но онъ не смѣетъ нарушать законъ, сказалъ Гирамъ, боясь, чтобъ храбрый порубщикъ не оставилъ его.

— Тѣмъ не менѣе, продолжалъ Билли, такъ какъ мы зашли уже такъ далеко, то я пойду и поговорю со старикомъ. Можетъ быть, мы еще уничтожимъ вмѣстѣ сочный кусочекъ дичины.

— Я согласенъ; мнѣ будетъ пріятнѣе, если дѣло кончится миромъ. Однако, впередъ!

Скоро они достигли хижины. Не смотря на высказанное мирное направленіе, Гирамъ предпочелъ спрятаться за верхушку свалившейся сосны, которая могла скрыть его отъ ружья Натти. Кирби сейчасъ же беззаботно вскрикнулъ, что вызвало изъ конуры собакъ и привело Кожанаго-Чулка къ дверямъ дома.

— Молчи, Гекторъ! сказалъ старый охотникъ: ты думаешь, что придется убить еще много пантеръ?

— Кожаный-Чулокъ, — обратился къ нему Билли, — y меня есть до васъ дѣло.

— Чего вамъ угодно отъ меня? — спросилъ охотникъ, переходя порогъ и закрываясь рукой отъ лучей заходящаго солнца, чтобы ближе разсмотрѣть гостя. — Чего вамъ угодно? У меня нѣтъ лѣсу для очистки, и я скорѣе бы посадилъ шесть деревьевъ, чѣмъ вырубилъ одно. Молчи, Гекторъ, говорю тебѣ, маршъ домой!

— Старый Кожаный-Чулокъ, сказалъ Билли, къ вамъ есть письмо, и если вы не умѣете читать, такъ вонъ сзади торчитъ Гирамъ Долитль, который можетъ объяснить вамъ содержаніе. Какъ мнѣ кажется, оно состоитъ въ томъ, что вы приняли 20-е іюля за 1-е августа.

Между тѣмъ Натти отыскалъ за сосновымъ стволомъ фигуру Гирама, и его равнодушіе обратилось въ недовѣріе и негодованіе. Онъ просунулъ голову въ дверь хижины, сказалъ шопотомъ нѣсколько словъ, и потомъ сказалъ стоящимъ на дворѣ:

— Мнѣ нечего съ вами дѣлать! Убирайтесь, пока злой духъ не привелъ меня въ искушеніе сдѣлать вамъ вредъ. Между нами нѣтъ вражды, Билли Кирби, такъ зачѣмъ ни хотите вы безпокоить старика, который васъ ничѣмъ не обидѣлъ.

Билли приблизился къ охотнику, усѣлся на кончикъ пня, съ миной знатока осмотрѣлъ носъ Гектора, котораго онъ часто кормилъ изъ своей корзины, и наконецъ сказалъ:

— Послушайте, Натти, хотя вы и перещеголяли меня въ стрѣльбѣ, но я не сержусь на васъ за это. Говорятъ, что вы не во-время убили оленя.

— Я сегодня два раза выстрѣлилъ, и оба раза въ пантеру, отвѣтилъ Натти. Посмотрите, вотъ уши, которыя я собирался нести къ судьѣ, чтобъ получить награду.

Билли взялъ уши, поигралъ ими, показывая ихъ собакамъ, и смѣялся ихъ скачкамъ и движеніямъ, когда онѣ ихъ обнюхивали.

Наконецъ, Гирамъ рѣшился выступить и прочесть свое полномочіе, заботясь дать выраженіе главному предмету, наконецъ заключилъ громко и хвастливо именемъ судьи.

— Неужели Мармадукъ подписалъ свое имя на этомъ клочкѣ бумаги? — спросилъ Натти, качая головой. — Какъ кажется, человѣкъ этотъ любитъ новые пути и исполненіе законовъ больше своего тѣла и крови. Но все равно, я не понимаю законовъ, господинъ Гирамъ. Что жь должно случиться послѣ того, какъ вы прочли ваше донесеніе?

— Ну, что, это только формальность, Натти, отвѣчалъ Гирамъ съ лицемѣрнымъ радушіемъ. Пойдемте въ хижину, и покончимъ дѣло дружелюбно. Деньги для штрафа найдутся, и какъ я заключилъ изъ словъ судьи, онъ, кажется, хочетъ самъ заплатить ихъ.

Съ самаго начала старый охотникъ зоркимъ глазомъ слѣдилъ за движеніями своихъ трехъ посѣтителей и занялъ такую твердую позицію, что не легко было согнать его съ мѣста. Какъ только Гирамъ сталъ приближаться, онъ приказывалъ ему рукой остановиться на извѣстномъ разстояніи.

— Я уже не разъ говорилъ вамъ, чтобъ вы не подходили близко къ моей хижинѣ,- сказалъ онъ. — Я вѣдь не безпокою никого, почему же вы не можете оставить меня? Идите прочь; скажите вашему судьѣ, что онъ можетъ сохранить себѣ свою награду. Я же съ своей стороны не потерплю, чтобы его нововведенія простирались даже на мою хижину.

— Хорошо, Гирамъ! это я называю поступать честно. Онъ предоставилъ округу свои права, и за это округъ долженъ освободить его отъ штрафа. Это справедливый торгъ, и онъ мнѣ очень нравится.

— Я же требую входа въ этотъ домъ безъ помѣхи, отвѣтилъ Гирамъ съ приличнымъ ему достоинствомъ. — Я требую этого во имя закона и моего полномочія.

— Прочь! прочь, Долитль! не вводите меня въ искушеніе, сказалъ Натти, давъ еще разъ знакъ къ отступленію.

— Если вы противитесь, то это для васъ же хуже, продолжалъ Гирамъ. — Сюда, Билли и Іотанъ!

Гирамъ Долитль принялъ спокойное обращеніе Кожанаго-Чулка за уступку, и только-что поставилъ ногу на порогъ, какъ былъ схваченъ за плечи и оттащенъ на 20 шаговъ. Въ этотъ моментъ нападающіе были изумлены, но потомъ Билли громко разсмѣялся.

— Хорошо поступилъ старый Натти! радостно вскричалъ онъ. Идите сюда, Гирамъ; здѣсь есть свободное мѣсто, и вы можете рукопашнымъ боемъ окончить вашъ споръ.

— Я приказываю вамъ исполнять вашъ долгъ, Билли-Кирби! — воскликнулъ Гирамъ.

— Я не хочу вашей крови, — замѣтилъ въ свою очередь Кожаный-Чулокъ, — но она должна окрасить эту землю, прежде чѣмъ вы осмѣлитесь перешагнуть за порогъ моей двери.

До сихъ поръ Билли-Кирби держался слабой стороны, но какъ только явилось ружье, онъ тотчасъ перемѣнилъ положеніе и, выпрямляясь, подошелъ къ хижинѣ.

— Послушай, Кожаный-Чулокъ, сказалъ онъ, — я пришелъ сюда не какъ врагъ твой, и такъ же мало забочусь о пустомъ кускѣ желѣза въ твоей рукѣ, какъ я о рукояткѣ моей сѣкиры. Покажите-ка ваши законныя приказаніи, Гирамъ: тогда посмотримъ, кто уступитъ — Кожаный-Чулокъ или я!

Но уже Гирама Долитля нигдѣ не было видно. Какъ только показалось ружье, то онъ и Іотанъ исчезли. Тогда, не получивъ отвѣта, порубщикъ обернулся и увидалъ, какъ они скорымъ бѣгомъ направлялись къ деревнѣ.

— Вы обратили въ бѣгство простаковъ, съ надменнымъ смѣхомъ сказалъ Билли, но со мной вы не такъ скоро раздѣлаетесь. Прочь оружіе, Бумпо! иначе мы не сойдемся.

Натти опустилъ поднятое ружье и сказалъ:

— Я не хочу дѣлать вамъ ничего дурнаго, Билли; но предоставляю вамъ самимъ судить: неужели хижина стараго человѣка устроена для того, чтобы быть раздавленной такими жалкими червями. Я не утаю отъ васъ оленя, и дамъ вамъ даже кожу, какъ доказательство, могущее служить вамъ противъ меня. Награда за пантеру уплатить штрафъ, и всѣ будутъ удовлетворены.

— Конечно! это понятно! вскричалъ Билли, на открытомъ лицѣ котораго исчезли всѣ слѣды неудовольствія. Если вы дадите мнѣ кожу, то законъ будетъ удовлетворенъ.

Натти вошелъ въ хижину и возвратился съ кожей, которую и отдалъ порубщику. Они разстались въ полномъ согласіи, и на возвратномъ пути Кирби смѣялся отъ души, вспоминая о прыжкахъ Гирама, бѣжавшаго съ горы.

Въ это время Гирамъ возвратился въ деревню, разсказывая объ ужасномъ обращеніи Натти, и побѣжалъ къ судьѣ, чтобы снова пожаловаться на стараго охотника. Пока онъ находился въ комнатѣ Мармадука, прибѣжалъ туда же запыхавшійся Эдвардсъ, и тоже хотѣлъ войти въ комнату судьи, но былъ удержанъ Елисаветой, сказавшей ему, что отецъ занять дѣлами.

— Вы, вѣроятно, пришли къ отцу на счетъ Кожанаго-Чулка? сказала она. — Вашъ другъ сдѣлался и моимъ другомъ, и я думала только о томъ, какъ бы ему получше услужить. Можетъ, вы научите меня какъ это сдѣлать?

— Конечно! живо вскричалъ молодой человѣкъ: я могу вамъ все сказать, и Господь наградить ваше доброе желаніе. Натти былъ такъ неблагоразуменъ, что, вопреки закону, убилъ сегодня оленя. Но мнѣ кажется, что я тоже долженъ раздѣлить съ нимъ штрафъ, такъ какъ былъ его соучастникомъ въ охотѣ. Вашему отцу пожаловались, и онъ….

— Я все знаю, прервала его Елисавета. Онъ долженъ былъ исполнить законъ, но мы уже переговорили съ отцомъ, и увѣряю васъ, что ему ничего не будетъ сдѣлано дурнаго.

— Этимъ увѣреніемъ вы облегчили меня, отвѣтилъ Эдвардсъ. Такъ это правда, я могу вамъ вѣрить?

— Спросите моего отца, вотъ онъ идетъ, сказала дѣвушка.

Судья приближался, но видъ его не поддерживалъ надежды дочери. Лобъ его нахмурился, и черты лица были разстроены.

— Наши планы, Елисавета, уничтожены, сказалъ онъ послѣ короткаго молчанія, расхаживая взадъ и впередъ по комнатѣ: упрямство Кожанаго-Чулка обрушило на его голову всю тягость законовъ, и теперь не въ моей власти помочь ему.